Frangis Ali-Sade in Selbst- und Fremdzeugnissen (eine Auswahl)
Избранные статьи и интервью, посвященные Франгиз Али-заде
МУЗЫКА НАДЕЖДЫ
Размышления на тему общественного просмотра оперы Франгиз Ализаде «Гарабах-наме»
Натаван ФАИГ ГЫЗЫ
БАКУ, Regionplus, 15.01.2008
Судьба произведения искусства сродни судьбе человека. Так же, как и люди, оно имеет определенно значимые вехи - зарождение, становление, путь... И, как это часто бывает, вехи эти благодаря обстоятельствам, их не всегда удачному стечению, выдаются разными. Подчас драматичными. Именно об этом думалось на премьере, вернее общественном просмотре оперы Франгиз Ализаде «Гарабах-наме».
«Оперное дыхание»
Немногие знают, что ее идейным вдохновителем (насколько правомерно здесь это казенное словосочетание) был не кто иной, как великий маэстро Мстислав Ростропович. Именно он предложил азербайджанскому композитору в одну из их встреч написать оперу, которая бы отобразила трагедию нашего народа, обозначенную в мире отстраненно холодным «карабахский конфликт». Маэстро Слава мечтал дирижировать оперой на премьерном показе в Баку, самолично хотел участвовать в сотворении музыки, они подолгу обговаривали детали сценографии и оркестровки. Увы... Однако Франгиз ханым нашла-таки возможность приурочить премьеру к его имени, проведя общественный просмотр оперы в дни проведения фестиваля имени Ростроповича. Не каждый день рождается опера - этот монументальный жанр музыкально-сценического искусства. Есть даже такой термин, как «оперное дыхание», причем применим он в равной степени как к вокалистам, так и композиторам. То, что Франгиз Ализаде с ее масштабно размашистым талантом им обладает, изначально не вызывало никаких сомнений, потому как обладает она глобальным мышлением - последнее вряд ли нуждается в аргументации, иначе как бы ей удалось завоевать мировую аудиторию, став одним из самых рейтинговых и востребованных композиторов современности.
Предпремьерные предчувствия в полной мере оправдались. Уже с первых тактов было видно, что автор не собиралась превращать свою оперу в форпост музыкально-сценического авангарда и изощренного профессионализма. «Авангардизм» ее музыки, не будучи самоцелью, явился поводом для напряженного внутреннего монолога. Азербайджанская душа то и дело прорывалась сквозь частокол неумолимых реалий и необъяснимой логики, не терпящей компромиссов. Было очевидным, что композитор исповедует о чем-то глубоко личном, - музыкальное полотно драматургически выверено, убедительно, оркестрово окрашено в амплитуде от высокой трагедийности в кульминации до жизнеутверждающего финала.
Жанр оперы «Гарабах-наме», написанной на либретто Наргиз Пашаевой, - лирико-героический. Она выстроена по принципу контраста - два акта, противостоящих друг другу эстетически и эмоционально. Первый акт, открывающийся праздничной сценой нишана, являет резкий контраст второму, и, тем не менее, при всем благополучии этой праздничности как-то исподволь ощутимо, что произойдет нечто страшное. И что эта веселая суета чревата чем-то непоправимым. И от счастливого ликования, что излучало лицо невесты - Мелек в начале спектакля, не остается и следа в его финальном исходе. Впрочем, все, как и в самой жизни, полной контрастов, не всегда объяснимых разумом. Вот он, холод, сковавший Шушу, как сковал он души тех, кто родом оттуда.
Документальные кадры ужасов трагедии в глубине сцены дублируют актеры на сцене - вот они, беженцы, с их жалким скарбом в мешках за плечами, снег на подмостках, повлекший за собой смену внутри душевного климата. Воцарившиеся на сцене силы зла, их «деяния» с большим мастерством передавало оркестровое сопровождение. И радость ожидания предстоящего Завтра сменяет мрачность действительности, ее безутешительных реалий. В связи с этим хочется сказать добрые слова в адрес исполнителей. Главный, «первоплановый» герой действия Мелек в исполнении заслуженной артистки Азербайджана Гюльназ Исмайловой выглядел психологически достоверно, без аффектации и ненужной патетики. Ее голос, светло-озаренный, естественно податливый, органично подошел сценической роли. Великолепно смотрелся и Авез Абдуллаев, сыгравший роль Чужака и, несмотря на непервостепенность партии-роли, сумевший продемонстрировать как масштаб вокального потенциала, так и неординарные актерские достоинства. Среди других исполнителей запомнились народная артистка Гарина Керимова в роли матери Мелек - проникновенной теплотой вокала и способностью передать глубину человеческих переживаний, заслуженные артисты Гасан Энами в роли Арифа и Фарида Мамедова (одна из кумушек-подружек) с ее недюжинным вокальным ресурсом и непридуманной экспансивностью.
Музыка на высоте
Были ли недостатки? Наверное, были, как бывают они в начале любого большого начинания. Скажу лишь, что наверняка режиссура могла бы быть более изобретательной. Рыхлость драматургии, в которой отсутствует некий стержень, способный удержать всю монументальную конструкцию действа, временами воспринимающегося как совокупность отдельно взятых номеров. Если говорить о художественном воплощении сценической идеи, то декоратору-оформителю не удалось, и это было очевидно, создать ту самую трансформирующую среду, в которой должна была «воцариться эпоха» - с ее сложными перипетиями и нерешенными проблемами. Но прогон - он всегда чреват сыроватостью, спектакль вызревает позже, обретая то совершенство, к которому изначально стремился композитор. И вот как раз музыка в тот вечер была на высоте. Как всегда у Ализаде. И тут я хочу сообщить одну пикантность, узнав о которой, всякое желание в критических выпадах отпадает само собой: опера эта была собрана за... две недели. Чего это стоило Франгиз Ализаде, знает лишь она сама и те, кто непосредственно участвовал в творческом процессе - дирижер и режиссер, либреттист и вокалисты. За это время выстроить действо с его мизансценами и выучкой партий, сшить костюмы, пригласить из другой страны дирижера для проведения «Гарабах-наме»... Да-да, именно с этой целью был приглашен Аркадий Матвеевич Штейнлухт, дирижер Санкт-Петербургской филармонии, который привез с собой пять концертмейстеров. Ознакомившись с партитурой Ализаде, все они пришли в восторг от музыки, признавшись, что «ничего подобного не ожидали - не думали, что сегодня где-то на окраинах разваленной державы кто-то может написать такую оперу». Так и сказали: «За последние 25-30 лет на постсоветском пространстве такого уровня и масштаба музыки не было».
Репетиционный процесс был рекордным в своей ураганности - питерцы продемонстрировали чудеса работоспособности, выучив музыку за 15 дней и «поставив на ноги» оркестр. Впрочем, по словам Франгиз ханым, «уже через 10 минут после того, как Аркадий Матвеевич встал за пульт, стало ясно, что дело пойдет, - он делал замечания самые разные, в том числе неожиданные, кропотливо работая не только с оркестром, но и оттачивая каждую фразу у хора».
Сама Галина Вишневская, присутствовавшая на прогоне, отметила «огромный музыкальный потенциал оперы», подчеркнув, что ее можно ставить на всех сценах. «Музыка великолепная, - сказала примадонна, - остается только окончательно выстроить сценографию».
Музыка - искусство тектонической силы воздействия на умы и чувства людей, вряд ли это оспоримо. Достаточно вспомнить Верди, творчество которого сыграло в свое время огромную роль в борьбе за объединение Италии. Франгиз Ализаде тоже использует малейшую возможность, чтобы донести правду об Азербайджане - на своем, художническом уровне. Приведем пример.
Недавно она приехала из Рима, где с большим успехом прошла премьера спектакля, написанного на ее музыку. Спектакль был довольно необычный - на тему достижения взаимопонимания между народами посредством искусства, в данном случае израильтян и палестинцев, о роли музыки в достижении общего языка между этими народами. До премьеры состоялась пресс-конференция, на которой Ализаде не преминула, пользуясь моментом, рассказать о карабахском конфликте, принесшем столько горя ее народу. Ей никто не возражал - там вообще художникам подобного ранга и котировки возражать не принято. С ними соглашаются без возражений. Так вот, она сказала им, что «это очень здорово, когда предпринимаются попытки примирения такого рода, и подобное можно только приветствовать, чего не происходит с нами, - я имею в виду мою родину, на которую свалилась такая несправедливость, а мир - молчит. Часть моей страны в оккупации и никто не говорит - прекратите! У нас миллион беженцев и никому в мире нет до них никакого дела». Такого поворота от композитора никто не ожидал - они там предпочитают избегать подобной конкретизации и постановки вопроса ребром. Конформистский Запад - он вообще не любит вопросы, предпочитая покой и нетревогу. И «наши люди», наслышанные об этом, стараются вести себя в том русле, какое им предписывает тамошняя обстановка, дабы «не раздражать». Патриотизм - он ведь разным бывает: квасной, зоологический, круглосуточный, сиюминутно выгодный - много их, на самом деле, этих «категорий». Творчество Ф.Ализаде дарит патриотизм подлинный, жгуче-пронзительный, что сродни физической боли.
«Потухли очаги наши» - «Оджаглар сенду» - произносит, нет, взывает один из героев действа, порождая невольный отклик в зале, который внемлет не дыша. Так сцена оперного театра стала сценой самой жизни. Когда правда жизни не противостоит правде искусства. Музыка, навеянная образами шехидов… Возвышенность и гармоничность самовыражения, поэзия ясности и чистоты, мятежный дух импровизации.
Кончается опера трагически – смертью героини, но нет здесь надрыва, нет обреченности, а есть вера в дух народа, вера, наконец, в Высшую справедливость. А мальчик, периодически появляющийся на сцене, становится той самой надеждой, вернее ее ростком, в который очень хочется поверить. Франгиз Ализаде убедила нас в этом, а заодно и в том, что еще далеко не исчерпан потенциал ее творческих возможностей.
Всадник на Белом коне
Народный артист Грузии и СССР Гия Канчели, прибывший на фестиваль Ростроповича, сказал R+, что за рубежом Франгиз Ализаде пользуется высочайшим авторитетом. «Мне всегда интересно знакомиться с ее новыми произведениями. Считаю, что главным в ее музыке является ярко выраженный индивидуальный стиль, и в этом я еще раз убедился на просмотре ее новой оперы. Мне показалось, что в плане постановочно-изобразительном еще не все доведено до определенной кондиции. Думаю, что если в музыке и либретто уже существуют узнаваемые национальные мотивы, то подчеркивать их в постановке и сценографии не совсем оправданно. Несмотря на это, считаю новую оперу большой творческой удачей Франгиз», - поделился он. Запечатлеть время, пропустив его непростую сущность через себя, свое творческое видение, было и есть задачей художника. И здесь на первый план выступают наличие мастерства, его качества, соразмерность желания и реальной возможности потенциально взять эту планку. Ф.Ализаде это оказалось по плечу.
Один из самых сильных эпизодов в смысле воздействия - сцена смерти замерзшей героини. Ее предсмертная ария, плач матери, перекличка с кяманчой, с ее «психологической» надломленностью и непостижимой мудростью, звучание которой органично вписалось в оркестровую ткань, - все это вкупе с владением мастерством звукописи сделало сцену леденящей до оторопи. Вспомнились слова, сказанные Франгиз ханым в одну из наших встреч: «Моя творческая цель - создание музыки, которая бы отображала мой взгляд на мир, состояние моей души, которая всегда мечется между надеждой и отчаянием. Ведь музыка должна нести в себе красоту, даже если она рассказывает о трагедии. Музыка всегда должна быть эмоциональной... Очень важно, чтобы люди верили в себя, в победу». И зурна в самом конце оперы с ее беспричинно-детским ликованием звучит предвестником надежды. Одновременно высвечивая на экране пока неясный образ Всадника на Белом коне. Это гимн и зов. Призыв и заклинание.
А в памяти всплыли строчки Мстислава Ростроповича из его предисловия к книге о Франгиз, которая в ее юбилейный год вышла в Германии: «Я говорил и буду говорить: Франгиз Ализаде - исключительно талантливый композитор, которому сегодня удается абсолютно все, и в смысле жанра, и в смысле охвата!». В глубине сцены всходило шушинское солнце. Солнце нашей надежды.
Франгиз АЛИЗАДЕ: "Думаю внести изменения в структуру Союза композиторов Азербайджана"
Эксклюзивное интервью АПА с председателем Союза композиторов Азербайджана
Эхо, № 110(1591) Пт, 22 Июня 2007
- Какие преобразования собирается осуществить новый председатель Союза композиторов Азербайджана?
- В эти дни определится состав секретариата Союза композиторов. После этого мы вместе обсудим наши планы, наметим, какие преобразования необходимо провести. После избрания секретаря я представлю свою программу. Думаю осуществить изменения в структуре Союза композиторов Азербайджана. Я буду стремиться к тому, чтобы азербайджанская музыка вышла на международный уровень. До сегодняшнего дня мы словно ушли в себя. Ни у кого, кроме нескольких человек, не было обширных связей. Я стремлюсь к тому, чтобы Союз композиторов пропагандировал прекрасную музыку наших достойных композиторов во всем мире. Мы намерены записать и сохранить мугам, ашугскую музыку, нашу национальную музыку в целом, распространить ее через Интернет по всему миру. Это грандиозная работа, и мы хотим приступить к ней в ближайшее время. В то же время существует проблема авторских прав, которая считается очень серьезным вопросом в современном мире. За последнее время имеют место провокации против нашей музыки. Мы должны защитить права наших композиторов, национальной музыки.
- Планируется ли прекращение деятельности определенных отделов Союза композиторов?
- До сегодняшнего дня не прекращена деятельность ни одного отдела. Со времен Тофика Кулиева функционируют симфонический, камерный, эстрадный отделы, отделы народной музыки, по работе с молодежью. Эти отделы провели большую работу в процессе подготовки к съезду. Некоторые композиторы сетуют на бездеятельность этих отделов. Однако это не так. Если кто-то не участвовал в работе этих отделов, это еще не означает, что отделы бездействовали. При подготовке к съезду оказали помощь именно эти отделы. В течение недели в концертных салонах прозвучали 116 произведений 65 композиторов. Мы с Рамизом Зохрабовым занимаемся этой работой с ноября, и готовились к съезду серьезно. Концерты съезда прошли на высшем уровне. В качестве гостей на съезд были приглашены председатели союзов композиторов восьми стран. Они отметили, что не видели съезда, подготовленного на таком высоком уровне. По их словам, в их странах не проводились съезды союзов композиторов, и нет надежды на то, что они будут проведены.
- Какие проекты вы планируете осуществить в связи с молодежью?
- Для молодежи будут открыты новые пути. Мы хотим сделать так, чтобы наша молодежь получила признание на международном уровне. Слушателя мы должны подготовить, сформировать сами, потому что мы пишем музыку не для себя, а для нашего народа.
- Будете ли вы вести борьбу с низкосортной музыкой?
- Это очень серьезный вопрос. Надеюсь, что мы реализуем наши планы в этом направлении. Мы хотим, чтобы на всех телеканалах работали представители союза, были созданы художественные советы. Нет, я не считаю, что в худсовет должны входить только композиторы. Достаточно было бы, чтобы в работе худсовета принимал участие хотя бы один наш представитель. Наш народ талантлив, склонен к музыке. Писать музыку можно, однако необходима здоровая конкуренция. Но мы не можем диктовать телевидению свои условия, устанавливать цензуру, потому что они полностью независимы. Уровень музыки должен определять народ. SMS-сообщения перевернули все с ног на голову - стерлись грани между плохим и хорошим.
- Будете ли вы продолжать визиты в зарубежные страны в период вашего председательства?
- Планируется несколько премьер. Естественно, я собираюсь побывать на этих премьерах. Однако большую часть времени я буду проводить здесь. Очень рада, что у меня появилась возможность работать в Азербайджане.
- Некоторые композиторы не скрывают своего недовольства по поводу вашего избрания...
- На съезде каждый высказал свое мнение, состоялось голосование. Даже было выдвинуто такое предложение, чтобы голосование проводилось открыто. Я была свидетельницей многих съездов. С 1979 года являюсь секретарем Союза композиторов. Я работала вместе с Солтаном Гаджибейли, Кара Караевым, Фикретом Амировым, Тофиком Кулиевым. Эти недовольные композиторы никогда не были в секретариате, не избирались со стороны коллег.
- Композитор Ариф Меликов заявил АПА, что выборы были непрозрачными...
- Чем он недоволен? Разве он не принимал участия в выборах? На первом этапе коллеги избрали меня в состав правления, на втором этапе 19 человек выдвинули на пост председателя две кандидатуры - Арифа Меликова и Франгиз Ализаде. Ариф Меликов поднялся и начал кричать. Когда у него спросили, что он предлагает, он, не найдя, что сказать, ответил, что предлагает на пост председателя Сардара Фараджева. Таким образом, он разделил количество голосов на три части. На его глазах состоялось тайное голосование, подсчет голосов также проводился при его участии. В результате я набрала наибольшее количество голосов.
- Как бы вы ответили на обвинения в том, что вы 15 лет провели за границей и что результаты выборов были известны заранее?
- Я не работала там, а жила. Я - свободный, творческий человек. Это своего рода титул, который дается не каждому. Ростропович жил в США, Санкт-Петербурге, Москве, выступал с концертами в самых известных городах мира. У меня тот же случай. Известны 5-6 известных музыкантов, являющихся гражданами всего мира. Я всегда оставалась гражданкой Азербайджана. В Турции мне неоднократно предлагали стать гражданкой этой страны. Я написала там балет "Пустая колыбель" - здесь о нем не слышали. Международный фестиваль открылся моим балетом. Сам Сулейман Демирель предлагал мне гражданство Турции, однако я отказалась. Я ответила, что, несмотря на то, что считаю себя композитором тюркского мира, остаюсь гражданкой Азербайджана.
- Станут ли съезды Союза композиторов регулярными?
- Да! Съезды Союза композиторов Азербайджана будут проводиться в установленные уставом сроки.
=> From May 16 through May 20, 2006, the Silk Road Ensemble was in residence in Baku, Azerbaijan, collaborating with vocalist Alim Qasimov, a Living National Treasure of Azerbaijan and long-time member of the Ensemble, and five other leading Azeri artists. Sharing musical and cultural backgrounds with local musicians and the residents of Baku was the goal of the residency. Yo-Yo Ma, Qazimov and the Silk Road Ensemble rehearsed and performed in the newly renovated Philharmonia Hall. The musicians also conducted workshops at three local conservatories, affording additional opportunities for cultural exchange and musical inspiration.
This concert was supported in part by the American Embassy in Azerbaijan through a grant from the Bureau of Educational and Cultural Affairs, United States Department of State. The grant also supports cultural exchange workshops offered by the Silk Road Ensemble to students at participating music schools in Baku.
May 19 2006: Concert at the Philharmonia
The elegant dome of the packed Philharmonia Hall echoed with music from along the Silk Road including, of course, Azerbaijan. After the dramatic "Mugam-Sayagy" for String Quartet, the audience inundated Baku-born composer Franghiz Ali-Zadeh with applause and flowers.
CARNEGIE HALL PRESENTS
Kronos Quartet: Notes From Azerbaijan Zankel Hall
Sunday, March 26th, 2006 at 7:30 PM
Kronos Quartet
·· David Harrington, Violin
·· John Sherba, Violin
·· Hank Dutt, Viola
·· Jeffrey Zeigler, Cello
Franghiz Ali-Zadeh, Piano
FRANGHIZ ALI-ZADEH Mugam Sayagi
FRANGHIZ ALI-ZADEH Music for Piano
FRANGHIZ ALI-ZADEH Apsheron Quintet (US Premiere)
Nonesuch at Carnegie
This concert is funded, in part, by the National Endowment for the Arts.
Program Notes:
FRANGHIZ ALI-ZADEH Mugam Sayagi, Music for Piano, and Apsheron Quintet
Born May 28, 1947, in Baku, Azerbaijan; now lives in Berlin.
Ali-Zadeh wrote Mugam Sayagi in 1993 for the Kronos Quartet, Music for Piano in 1989 and 1997, and Apsheron Quintet in 2001 for the Kronos Quartet; tonight’s performance marks the US premiere of Apsheron Quintet. Mugam Sayagi was commissioned for the Kronos Quartet by Nora Norden. Apsheron Quintet was commissioned for the Kronos Quartet by Alta Tingle and Gregory G. Minshall.
Nestled between the southeastern edge of the Caucasus Mountains and the western shore of the Caspian Sea, between the Russian empire to the north and Iran to the south, Azerbaijan is little known in the West. Yet its comparative anonymity belies its interest and importance as a point of transition between worlds, as a land where differences coexist. The culture of medieval Azerbaijan was made rich from the cross-fertilization of the region’s great civilizations. Its language is Turkic, its court music closely related to Persian; its literature is based on the Persian, Arab, and Turkic traditions. The Russian conquest of the early 19th century, an occupation lasting nearly two centuries, brought successive waves of European art and ideas to the doorstep of the Islamic world. Astonishingly, Azerbaijan is a land that gave birth both to Nizami (poet of the classic Leyli and Majnun, star-crossed lovers who became legendary throughout the Middle East) and to virtuoso cellist and conductor Mstislav Rostropovich.
Add to this list the culturally ambidextrous Franghiz Ali-Zadeh, born in Baku in 1947. At a time when cultural warriors in many parts of the globe enthusiastically greet a clash of civilizations, Ali-Zadeh’s works stand as a symbol of reconciliation. Hers is a unique musical voice, synthesizing different strands, eastern and western, of Azerbaijani culture and history.
Her path to this style was hardly a direct one. Growing up in Soviet Azerbaijan, it would have been expected that her work combine folk melodies with conventional Western harmonies and orchestration, largely following a model established by the nationalist school of 19th-century Russian composers. This, too, had been the style of Kara Karayev, the great composer who taught her at the Baku Conservatory. Karayev, however, was unwilling to be confined to this tradition. Living in Azerbaijan, on the frontier of the Soviet Union and far from rigidly policed Moscow and Leningrad, Karayev and his students had greater freedom to explore new music being composed in Europe and America, “bourgeois, decadent” music frowned upon by the Soviet authorities.
For Ali-Zadeh, the experience of this new music was revelatory. As a pianist, she established herself as a formidable performer of the Second Viennese School, of Messiaen, Crumb and Cage; she was one of the first to bring their music to audiences in Azerbaijan and elsewhere in the Soviet Union. Against the advice of Karayev, who thought it might be more politic for her to establish herself with nationalist, conservative works, Ali-Zadeh began composing with 12-tone techniques. In her works of the 1970s, she absorbed the heritage of America and non-Russian Europe, freeing herself from the orthodoxies that continued to dominate Soviet music.
Although Ali-Zadeh’s first experience of music was of her father’s tar (a brilliant, lute-like instrument), she avoided using traditional Azerbaijani music in these first mature compositions. Influenced in part by Schoenberg’s thesis on the inherent contradictions of “folklorist symphonies,” Ali-Zadeh also thought that traditional Azeri music was essentially contained within itself, as she put it: “a very closed, very insulated world, which did not need anything else.” A pair of events led Ali-Zadeh to reconsider her views. The end of the 1970s saw a resurgence in performance in Azerbaijani mugam, a sophisticated genre of Azerbaijani music which had previously been neglected by the Soviet authorities in favor of simpler, more popular songs and dances. At the same time she was approached by the Italian cellist Ivan Monighetti: enchanted by the sound of the kemancheh, a vertical fiddle found throughout the Middle and Near East, Monighetti asked Ali-Zadeh for a piece that would turn his Italian instrument into an Azerbaijani one.
His enthusiasm inspired Ali-Zadeh to search for a musical language that would use the sounds and methods of new music to reproduce and reconceive the animating feelings of mugam. For much of the 19th and 20th centuries, music of the Near and Middle East had been portrayed as “exotic,” sounding sultry or barbaric as it does in Rimsky-Korsakov or Borodin. Ali-Zadeh was not interested in exoticism. Two of her first works are dedicated to the memories of Alban Berg and Gustav Mahler, composers who recouped romantic expression for the 20th century by combining lyric urgency with extreme technical refinement. Following in their spirit, Ali-Zadeh’s guiding idea has been that works that draw on Azerbaijani music should reproduce its full-throated passions and grand emotional range. The subject of mugam poetry usually centers on themes of desire and separation, and as its music surges to its inevitable climax, it gives voice to unfettered expression of longing, passion, and resignation.
Transforming the essentially monophonic mugam into the polyphonic web of a string quartet, Ali-Zadeh uses the dozen scales of Azerbaijani mugam to create rich harmonies whose poignant dissonances capture ever-changing nuances of feeling. (Listen, for example, to the tumultuous opening of her Apsheron Quintet for piano and strings, in which rolling waves of clashing counterpoint sound at once modern and very Azerbaijani.)
Ali-Zadeh uses a wide variety of unusual instrumental techniques, sometimes to evoke traditional Azeri instruments. Just before recording her Music for Piano, Ali-Zadeh removed a large-beaded necklace she had been wearing and, with calculated elegance, draped it over the piano’s strings, turning its middle register into a tar. But she does not confine herself to the realistic depiction of Azerbaijani instruments; the tam-tam heard at the climax of Mugam Sayagi is found in no traditional ensemble. Rather it is chosen for its elemental ability to inspire awe and terror.
The dramaturgy of Azeri mugam has had a telling influence on Ali-Zadeh’s music. Mugam delights in sharp juxtapositions of style and mood: tentative and improvisational passages are directly followed by driving rhythms, rhapsodic keening by a dance or popular melody. Ali-Zadeh will often embrace these abrupt, seemingly illogical transitions. Her 1989 Music for Piano contrasts three styles and three registers of the instrument: a delicate winding melody is interrupted by diabolical Lisztian rumblings, which in turn gives way to measured, bardic tones lying halfway between these extremes. Music for Piano at once calls to mind Messiaen’s nonlinear style and images from a picture book of the 1001 Nights.
Ali-Zadeh’s first quartet for Kronos, Mugam Sayagi (“In the style of mugam”) retains many aspects of traditional Azerbaijani practice: the sudden shifts in style; the gradual, inevitable ascent to a fevered pitch of ecstasy. But Mugam Sayagi also seems to reflect the circumstances of its composition. The first half of her 20-minute quartet is dominated by the mugam known as shur—a word meaning “emotion” in Persian. This mugam is chiefly known for its expressive and ruminative qualities: it is the mugam of Azerbaijani melancholy. The second half of the piece borrows from the mugam chahargah. While the musical scale of shur bears a certain resemblance to the minor mode, the scale of chahargah sounds exotic, its unusual intervals distant from conventional European scales. To Azerbaijani ears, however, it sounds fierce, aggressive, warlike. In 1993, when this quartet was written, Azerbaijan was in the grips of war with Armenia over the Nagorno-Karabakh region. In the two mugams that are at the heart of Ali-Zadeh’s work, the reflective shur and the martial chahargah, it is not hard to hear the sad commentary on the sorrows and conflicts that surrounded Ali-Zadeh’s homeland. It is a string quartet written in the time of war.
Ali-Zadeh’s most recent work for Kronos, the Apsheron Quintet, was first conceived at a resort on the dry Apsheron peninsula near the Azerbaijani capital of Baku. Ali-Zadeh recalls the images that made the greatest impression on her: “All colors shine especially brightly: the red sun, the blue Caspian, the yellow sand. The wind carries the acrid smell of a wave from the sea to the shore, in which one can discern oil as well as salt. Dark purple grapes tremble in the wind, rouge pomegranates scintillate in their glow, the amber-colored fig is filled with juicy sweetness.” A spiraling melody in the violin, buried deep in the contrapuntal waves of the other instruments, emerges like the morning sun out of the sea. Midway through the movement, the same melody breaks through in the upper register amid the quiet rustling of strings and the occasional pianistic zephyr. It is heard again in faint echo at the close, as light audibly fades. Disarmingly, the movement ends with a quick shrug of the shoulders, an urbane expression of delight in the spectacle it has just witnessed.
The Quintet’s mystical close, “Reverse Time,” recreates Bartókian night music in the Azerbaijani countryside. Pizzicati played inside the piano, col legno bowing, bent and blurred pitches all create a surreal halo of otherworldly sounds. Tone clusters in the lowest register of the piano paint inscrutable darkness. In this thicket of sound, the listener can at moments be overwhelmed with the wonder and terror of the nocturnal landscape. But the placid calm of night sky returns and the solitary call of a distant bird reminds us perhaps of a world beyond this one.
Greg Dubinsky
These works appear on the 2005 Nonesuch release Mugam Sayagi: Music of Franghiz Ali-Zadeh, from which the program note was excerpted.
Meet the Artists
Kronos Quartet
·· David Harrington, Violin
·· John Sherba, Violin
·· Hank Dutt, Viola
·· Jeffrey Zeigler, Cello
For more than 30 years, the Kronos Quartet—David Harrington (violin), John Sherba (violin), Hank Dutt (viola), and Jeffrey Zeigler (cello)—has pursued a singular artistic vision, combining a spirit of fearless exploration with a commitment to expanding the range and context of the string quartet. In the process, Kronos has become one of the most celebrated and influential ensembles of our time, performing thousands of concerts worldwide, releasing more than 40 recordings of extraordinary breadth and creativity, collaborating with many of the world’s most eclectic composers and performers, and commissioning hundreds of works and arrangements for string quartet. Kronos’ work has also garnered numerous awards, including a Grammy for Best Chamber Music Performance (2004) and Musicians of the Year (2003) from Musical America.
Kronos’ adventurous approach dates back to the ensemble’s origins. In 1973, David Harrington was inspired to form Kronos after hearing George Crumb’s Black Angels, a highly unorthodox, Vietnam War–inspired work featuring bowed water glasses, spoken word passages, and electronic effects. Kronos then went on to start to build a compellingly eclectic repertoire for string quartet, performing and recording works by 20th-century masters (Bartók, Shostakovich, Webern), contemporary composers (Sofia Gubaidulina, Arvo Pärt, Alfred Schnittke), jazz legends (Ornette Coleman, Charles Mingus, Thelonious Monk), and artists from even farther afield (rock guitar legend Jimi Hendrix, Pakistani vocal master Pandit Pran Nath, avant-garde saxophonist John Zorn).
Integral to Kronos’ work is a series of long-running, in-depth collaborations with many of the world’s foremost composers. One of the quartet’s most frequent composer-collaborators is “Father of Minimalism” Terry Riley, whose work with Kronos includes the early Sunrise of the Planetary Dream Collector; Cadenza on the Night Plain; Salome Dances for Peace; 2002’s Sun Rings, a multimedia, NASA-commissioned ode to the earth and its people, featuring celestial sounds and images gathered by the space agency; and, most recently, The Cusp of Magic, commissioned for Kronos in honor of Riley’s 70th birthday celebrations and premiered by Kronos and Chinese pipa virtuoso Wu Man in 2005. Kronos has also collaborated extensively with composers like Philip Glass, recording his complete string quartets and scores to films like Mishima and Dracula (a restored edition of the Bela Lugosi classic); Azerbaijan’s Franghiz Ali-Zadeh, whose works are featured on the full-length 2005 release Mugam Sayagi: Music of Franghiz Ali-Zadeh; Steve Reich, whose Kronos-recorded Different Trains earned a Grammy; Argentina’s Osvaldo Golijov, a MacArthur Fellow whose work with Kronos includes both compositions and extensive arrangements for albums like Kronos Caravan and Nuevo; and many more.
In addition to composers, Kronos counts numerous artists from around the world among its collaborators, including the legendary Bollywood “playback singer” Asha Bhosle, featured on Kronos’ Grammy-nominated CD, You’ve Stolen My Heart: Songs from R. D. Burman’s Bollywood; the renowned American soprano Dawn Upshaw; Mexican pop-rockers Café Tacuba; the Romanian gypsy band Taraf de Haïdouks; and the unbridled British cabaret trio the Tiger Lillies. Kronos has performed live with the likes of icons Allen Ginsberg, Modern Jazz Quartet, Tom Waits, Betty Carter, and David Bowie, and has appeared on recordings by such diverse talents as singer-songwriters Dave Matthews, Nelly Furtado, Rokia Traoré, and Joan Armatrading, as well as Texas yodeler Don Walser.
Kronos’ music has also featured prominently in other media, including film (Requiem for a Dream, 21 Grams, Heat, True Stories) and dance, with such noted choreographers as Merce Cunningham, Twyla Tharp, and the duo Eiko & Koma setting pieces to Kronos’ music.
The Quartet spends five months of each year on tour, appearing in concert halls, clubs, and festivals around the world, including BAM Next Wave Festival, Barbican in London, UCLA’s Royce Hall, Amsterdam’s Concertgebouw, and the Sydney Opera House. Kronos is equally prolific and wide-ranging on disc. The ensemble’s expansive discography on Nonesuch Records includes collections like Pieces of Africa (1992), a showcase of African-born composers that simultaneously topped Billboard’s Classical and World Music lists; 2000’s Kronos Caravan, whose musical “travels” span North and South America, Europe, and the Middle East; 1998’s ten-disc anthology, Kronos Quartet: 25 Years; Nuevo (2002), a Grammy- and Latin Grammy–nominated celebration of Mexican culture; and the 2003 Grammy-winner, Berg’s Lyric Suite.
Kronos’ recorded work reveals only a fraction of the group’s commitment to new music, however. As a non-profit organization based in San Francisco, the Kronos Quartet / Kronos Performing Arts Association has commissioned more than 500 new works and arrangements for string quartet. One of Kronos’ most exciting initiatives in this area is the Kronos: Under 30 Project, a unique commissioning and composer-in-residence program for composers under 30 years old, launched in conjunction with Kronos’ own 30th birthday in 2003. By cultivating creative relationships with such emerging talents and a wealth of other artists from around the world, Kronos reaps the benefit of 30 years’ wisdom while maintaining an approach to music-making as fresh as the new century.
- - - - - - - - - - -
CD-Rezensionen / Рецензии на новый компакт-диск "Мугам саягы"
MUGAM SAYAGI:
Franghiz Ali-Zadeh
Oasis, Aspheron Quintet, Music for Piano, Mugam Sayagi
Interpreten: Kronos Quartet, Franghiz Ali-Zadeh (Klavier)
Nonesuch/Warner 7559-79804-2 (61 Min.)
BY TESSA PREBBLE in "SALIENT"
Nearly everyone, regardless of their opinion on classical music and string quartets, has heard of the Kronos Quartet. Even if the name doesn’t ring any bells, the sound will; think Requiem for a Dream. Almost everyone has seen this film and felt like they have been punched in the stomach at its conclusion. A big part of its emotional impact springs from the score, which was composed by Clint Mansel and featured the Kronos Quartet.
The Quartet, made up of David Harrington and John Sherba on Violin, Jennifer Culp on Cello and Hank Dutt on Viola, are known for their ability to push the boundaries of what is expected from both classical music and string quartets in general. Their latest release Mugam Sayagi, which is compiled of four works by Azerbaijani composer Franghiz Ali-Zadeh, is no exception. The first track, ‘Oasis’, which will be performed at their upcoming concert on March 14th at the Town Hall, is a thirteen-minute epic journey which begins with the sounds of water dripping, plucked strings and discordant notes, and moves to violins that seem to ache and fly with feeling.
The songs that follow are, like ‘Oasis’, full of tension and heightened levels of emotion. Mugam Sayagi is a journey into an unsettled, and unstable atmosphere. This atmosphere of mystery and raw emotion derives from the combined force of Ali-Zadeh’s native Azerbaijan mugam music and Western avant-garde influences, with a context of a nation in the midst of upheaval. Ali-Zadeh’s music is raw and real, and who better to express that tender emotion than the Kronos Quartet?
What listening to the Kronos Quartet made me realise is that while most musicians rely on lyrics to evoke emotion and feeling, a group that has the same effect without the lyrics and voice to fall back on, is truly a musical success, and worthy of more than fleeting experience as the background to a film. The Kronos Quartet has made me want to listen to classical music, which is no small feat. If you want to experience something slightly out of your comfort zone and past experience, the Kronos Quartet may just be the perfect place to start.
Guido Fischer in "RONDO", 9.4.2005
Der Welt-Atlas des Kronos Quartets ist um ein Kapitel reicher. Und fast wie zu erwarten, haben die Streicher um ihren Scout David Harrington erneut ein Land für sich entdeckt, das auf der musikalischen Landkarte durchaus als Terra incognita gilt: Aserbaidschan. Zumindest gilt das für die westliche Hemisphaere und fuer Musiker wie Yo-Yo Ma, die erst nach dem Zusammenbruch des Sowjetreiches diese reiche Klangregion erkundeten. Dabei war Aserbaidschan schon waehrend der legendaeren Seidenstrassen-Epoche ein wichtiges Durchgangsland fuer die Handlungsreisenden von Ost nach West, gibt es in der Volksmusik arabische und kleinasiatische Einfluesse. Zu den herausragenden Komponistinnen ihres Landes gehoert Franghiz Ali-Zadeh, die in ihren Werken an den vielfaeltigen Wurzeln festhaelt. Wobei gerade der traditionelle Mugam als multi-ethnisches Klangprisma sich wie ein roter Faden durch die vier Kompositionen zieht. Und von denen drei fuer das Kronos Quartet geschrieben wurden.
Erstaunlich ist bei diesem Ali-Zadeh-Portraet "Mugam Sayagi" einmal mehr die spielerische Leichtigkeit und facettenreiche Ausdruckskollektion, mit der das Kronos Quartet den Zugang zu dieser Route findet. "Oasis" fuer Streichquartett und Tonband geraet zu einer phantasmagorischen Erzaehlung ueber einen Wanderer, mit Wassertropfen-Pizzicati und flirrenden Glissandi. Das zweisaetzige "Aspheron Quintet" mit der Komponistin am Klavier wird von orientalischen Figuren, Schleifern und Seufzern durchglueht, ohne jedoch trotz der reichen Ornametik an dramatischer Wucht einzubuessen. Gleiches gilt fuer das Kernstueck der Aufnahme, für das 20-minuetige Streichquartett "Mugam Sayagi" (1993). Und in diesem Wechselspiel aus verstoerend klagender Rhapsodik, verfuehrerischer Schoenheit und Pferdehufen-Schlaegen auf den Korpus der Streichinstrumente meint man, eine Pantomimenmusik zu einem Maerchen aus weit vergangenen Zeiten zu erleben. Die seit jetzt 30 Jahren bestehende Goldgraebermentalität des Kronos Quartets ist einfach erstaunlich.
WEITERE TEXTE
“Немецкое радио” представило композитора Фирангиз Ализаде в прямом в эфире
12 Мая 2005 - Day.Az
10 мая “Deutschland Funk” (“Немецкое радио”) организовало часовую передачу, посвященную творчеству известного азербайджанского композитора, народной артистки, профессора Фирангиз Ализаде.
Ведущий говорил о человеческих качествах Фирангиз Ализаде, о ее привязанности к искусству, заслугах в развитии классической музыки. Фирангиз Ализаде была приглашена на “круглый стол” - “Диалог культур”, проводимый с участием требовательных немецких музыкальных критиков, ответила на их вопросы. Один из многочисленных вопросов касался ее музыки, которая волнует и трогает сердца слушателей. Отвечая на этот вопрос, композитор сказала, что в своем творчестве обогащается богатым культурным наследием азербайджанского народа, источниками народной музыки.
В программе в исполнении знаменитых музыкальных коллективов мира - струнного квартета “Кронос” США, камерного ансамбля “Ипек Йолу” и симфонического оркестра Аугсбурга Германии прозвучали отрывки из камерной музыки азербайджанского композитора.
Американец Дэвид Харрингтон, дирижировавший музыкальным коллективом, исполнявшим произведения Фирангиз Ализаде, и исполнитель партий на виолончели, немецкий профессор Юлиус Бергер не раз подчеркнули, что Фирангиз Ализаде - яркий, выдающийся мастер современного классического музыкального искусства.
"Sueddeutsche Zeitung". CHRISTOPH VRATZ. East goes West im musikalischen Internet (4. Februar 2002)
Zitat ueber die Interpretation vom "Habil-sajahy" durch Yo Yo Ma und Joel Fan in der Koelner Philharmonie am 2. Februar 2002 im Rahmen des silk road project:"Waehrend Fan im Fluegel-Inneren vehement auf die Bass-Saiten eindrosch und dadurch ein Klang-Portal fuer die Apokalypse schuf, uebte Ma heftigen Druck mit dem Bogen aus. Die aechzenden, beschwerlichen Laute wurden so zu glaubwuerdigen Zeugen in einem musikalisch schmerzhaft-schoenen Prozess. Eine faszinierende Begegnung kontraerer Klangfarben stellte sich ein, als Fan den Klavierdeckel zuklappte und mit seinen Haenden in Stepptanz-Manier darauf zu trommeln begann. Dazu traten die koboldhaften Staccati des Cellos."
Zitat: "Am Schluss minutenlange Standing Ovations mit allen Anzeichen der Begeisterung. Ob mehr fuer die Schlagzeug-Solistin Evelyn Glennie oder fuer die Komponistin Frangis Ali-sade, das brauchte nicht auseinanderdividiert zu werden. Weil hier das doch eher Seltene geschah: Zeitgenoessische Musik, von Spitzenkoennern lustvoll interpretiert, ging unmittelbar unter die Haut. [...]
In beiden zu Gehoer gebrachten Werken von Frangis Ali-sade liessen sich Gemeinsamkeiten erkennen, welche die Konturen ihres Personalstils wesentlich mitbestimmen duerften. Besonders stark fiel bei «Auf der Suche nach der verlorenen Zeit» (Sylvia Nopper gestaltete den weitgespannten emotionalen Bogen dieser Solokantate souveraen) die formale und emotionale Tragfaehigkeit der modalen Strukturen abseits mehr oder weniger muehsamer Rueckannaeherungen an Konsonanzen und tonale Beziehungen auf. Improvisatorisches und (Quasi-)Repetitives haben hier den Duft einer urspruenglichen Freiheit und Sinnlichkeit. Das Konzert fuer Schlagzeug und Kammerorchester deutet sowohl mit dem Haupttitel «Seidenstrasse» als auch mit den Satzueberschriften ein Naturerleben an, das aber weder naiv «aus dem Bauch» reproduziert noch verkopft konstruiert wird. Das erinnert in etwa an Olivier Messiaen, gerade auch im Bestreben, das Verlorene oder Verlorengehende (Menschenleben und Naturintegritaet) im Kunstwerk bewahrend aufzuheben. Dazu gehoert auch und irgendwie untrennbar, dass Ali-sades Musik selbst in leidenschaftlichen Ausbruechen nie gewalttaetig wird. Und gerade deshalb, denke ich, tut sie auch wohl."
ЕЛЕНА ДУБИНЕЦ (США) об авторском концерте ФРАНГИЗ АЛИ-ЗАДЕ в Сиэтле (13.04.2001)
Цитата: "На концерте в Сиэттле [Франгиз Али-Заде] выступала в нескольких лицах: рассказывала о своей музыке, играла на рояле, дирижировала ансамблем. Ее музыка, исполнявшаяся на обычных инструментах симфонического оркестра, обволакивала [...] ветром ее родного Азербайджана и будоражила красочным звучанием народных инструментов [...]. Искусством имитирования азербайджанских инструментов Франгиз владеет виртуозно, специальным образом подготавливая рояль, используя микротоновые последования на струнных и алеаторику, рожденную из виртуозного мугамного музицирования.""Золотые страницы музыки Азербайджана" (8.11.2001)
Фирангиз Ализаде о Кара Караеве:
Их было очень много - уроков Кара Караева - и ни один из них не походил на другой. Повторялось лишь одно: с пунктуальной точностью, энергичной походкой и с широкой улыбкой Кара Абульфазович входил в класс, здороваясь со всеми присутствующими за руку, а бывало их достаточно много - учеников, бывших учеников, гостей и просто любопытствующих. В этом кратком приветствии он успевал каждому задать вопрос, получить предварительную информацию о положении дел в классе. Отблеск полученных известий ложился на весь последующий урок, как бы режиссируя его ход. Бывало и так, что Караев начинал урок с того, что особенно сильно его взволновало. Это мог быть рассказ Э. Хемингуэя, , новый опус Л.Берио, театр "Кабуки" или поразившее его открытие в ядерной физике. Увлекающаяся, эмоциональная натура К.Караева живо откликалась на все необычное, совершенное по исполнению, смелое по мысли. Его яркое ассоциативное мышление находило совершенно головокружительные параллели в самых отдалённых явлениях, и что особенно ценно, эти молниеносные озарения... крепко -накрепко связывались с законами музыкального творчества, композиторской техники и человеческого мышления, всё становилось поводом для плодотворных обобщений в понимании закономерностей искусства, музыки.
Кара Караев. Баку, 1997, с. 67.
А. АЙНУРОВА. Интервью с ФРАНГИЗ АЛИ-ЗАДЕ в Баку (9.06.2001)
Цитата: "Недавно Франгиз Ализаде приехала ненадолго в Баку, чтобы встретить своих гостей – съемочную группу, снимающую о ней фильм, заказанный швейцарской международной организацией. Съемки проходили в Гобустане и Шеки. В ближайшее время ее ожидают новые премьеры с известным "Кронос-квартетом" и мировое турне с виолончелистом Йо Йо Ма и Алимом Гасымовым.– На Западе мало знают азербайджанскую культуру. Узнают о нашей стране только по новостям, в которых говорится о том, что у нас льется кровь, делятся земли. А вы представляете им другой Азербайджан. Они верят ВАШЕМУ Азербайджану?
– (Глубоко вздохнув) [...] Я не хочу портить настроение ни вам, ни себе, ни читателям, но мне все время приходится преодолевать стену недоверия. То, что я имею успех как композитор – это уже рекомендация. Но в последнее время я все больше замечаю то, что Азербайджан отпугивает людей. [...] Мы не виноваты в этом и мы не должны страдать от этого. Я не хочу, чтобы у нашей молодежи создавался комплекс неполноценности на этой почве. Мой сын живет со мной и все время удивляется такому отношению к нашей Родине. В музыкальном отношении Азербайджан в мире представлен достойно. Алим Гасымов имеет грандиозный успех, много других людей искусства. Но этого недостаточно.
Богатой диаспоры мы не имеем. Но есть очень много азербайджанцев за границей, кто вполне может позволить себе купить билет и прийти на концерт своей соотечественницы. Но они этого не делают. [...] Это демонстрация отношения лично ко мне? Я думаю, что нет. Это безразличие к своей Родине, нации и бескультурье. Я ничем не могу это объяснить и могу только развести руками.
Я не могу себе позволить забыть азербайджанский язык, несмотря на то, что я подолгу отсутствую здесь. Мы в семье всегда говорим только по-азербайджански. Меня держит за границей в первую очередь возможность работать с музыкантами высочайшего класса. Вниманием азербайджанских исполнителей я не избалована. Мою музыку в Азербайджане не играют. Когда я уезжала в 1992 году в Турцию, у меня не было ни одной видеозаписи в Азербайджане. Все эти годы мне помогал один Джаваншир Кулиев. Он имеет собственную студию, которую предоставляет в мое распоряжение, когда мне нужно.
Я – шестидесятница. Годы нашей учебы были удивительными, это были годы оттепели, когда мы вырывали друг у друга партитуры, горели музыкой, слушали ее с благоговением, искали, находили ноты запрещенных произведений. Я училась у Кара Караева и выросла в атмосфере поклонения перед классической музыкой. Моим родным домом был оперный театр.
Сегодня такое отношение к искусству, классической музыке исчезло. Ту атмосферу задавали великие музыканты – Кара Караев, Фикрет Амиров. [...] Мы потеряли много в их лице. [...]
Искусство не имеет национальности в том случае, если музыкант выходит за пределы локального значения. Если говорить о произведении искусства, то, в принципе, не имеет значения, какой национальности человек его создал. Если это произведение меня волнует, меня абсолютно не интересует все остальное. Но для того человека, который это произведение создает, очень важно то, какой народ его вырастил, какую культуру он несет. [...] Вы видите серый ландшафт, он очень успокаивает, и вдруг какая-то звезда проносится. Талант, как и шило, в мешке не утаишь, он всегда о себе заявит. Если человек полностью погружен в свою работу, пытается реализовать свои внутренние возможности, рано или поздно он добьется своего. Очень важно, чтобы в этой депрессивной жизненной обстановке люди верили в себя.
Liebe Freunde der Musik von Frangis Ali-Sade! Weitere Informationen, Bibliographie-Angaben und Links zur Komponistin finden Sie unter:
Дорогие друзья! Подробнее узнать о творческом пути и сочинениях Франгиз Али-заде Вы сможете, заглянув на следующие страницы:
AKTUELLES / АКТУАЛЬНОЕ
Index-Seite & Photos / Главная страница и фотографии
Works / Werkverzeichnis / Список сочинений
Nutzungsbestimmungen
Mit einem Urteil vom 12. Mai 1998 hat das Landgericht Hamburg entschieden, dass die Aufbringung eines Links ggf. zur Folge hat, fuer die Inhalte der gelinkten Seite mitverantwortlich zu sein. Dies kann - so das LG Hamburg - nur dadurch verhindert werden, dass man sich ausdruecklich von diesen Inhalten distanziert. Deshalb gilt fuer saemtliche auf dieser Homepage angegebenen Links, dass wir uns von gegebenenfalls rechtswidrigen oder sonstigen verfassungsfeindlichen Inhalten nachdruecklich distanzieren. Sollte Ihnen beim Besuch einer der hier aufgefuehrten Seiten etwas Derartiges auffallen, teilen Sie uns das bitte mit - wir werden den Link sofort entfernen.
Хостинг от uCoz